Читаю "Тюремную исповедь" Оскара Уайльда, огромное обличительно-мемуарное письмо своему молодому любовнику, из-за которого он погиб. Все как у разнополых, никаких отличий, но все время не покидало ощущение, что чего то не хватает. Брака, не было темы брака - вот отличие. Была бы у Уайльда с этим Дугласом такая возможность (или опасность) многое бы вертелось вокруг этой темы, отягощенной наличием у Уайльда жены и детей. Но получился уникальный роман в одном письме без намека на женитьбу.
Декарт: "Вот что, однако, рождает у многих убеждение, что существование бога трудно доказуемо. Они не способны подняться мыслями над предметами, воспринимаемыми посредством чувств; они настолько не привыкли рассматривать что бы то ни было без того, чтобы прежде не вообразить его себе, что все невообразимое кажется им непостижимым. Мне представляется, что те, кто пытается использовать воображение, чтобы постичь эту концепцию, ведут себя так, словно хотят воспользоваться зрением, чтобы слышать звуки или ощущать запахи".
Удивительно пророческий: "...Классической русской культуры хватило бы хоть на триста, хоть на пятьсот миллионов человек. Возможно - на миллиард. "Украинство" собранo из того, что не пригодилось ни русским, ни полякам. Вышло то, что вышло - "Кобзарь" в качестве центрального произведения, Конотопская битва в качестве ключевого события, всякие фейки для совсем уж фриков - "казаки-кшатрии", "Запорожская республика", "конституция Пилипа Орлика". Этого было бы недостаточно даже для маленькой балканской страны. И у Сербии, и у Хорватии история и культура куда солиднее. На "Кобзаре" и Конотопе смогла бы продержаться разве что Македония. Но Украина - сорокамилионная страна. В её масштабах "Кобзарь" и Конотоп равны нулю. Это выбор, означающий одичание страны.
Bыбирая себе в качестве предков фейковых казаков с оселедцами, украинцы становятся в глазах европейцев более чужими, чем турки. Если уж до конца называть вещи своими именами, то вне русского культурно-исторического пространства Украина автоматически превращается в Африку. Начиная с Майдана, украинцы неизменно шокируют русских своими действиями в Сети и в реале. Это типично африканское поведение.
Меня уже года два преследует кошмарная мысль - а что если взаправду существует переселение душ и первое что я увижу после смерти будет яркий свет и фигура акушера? И сансара начнется заново... Звериный вопль погребенного заживо - мне кажется я еще ужаснее закричу от отчаяния. Я отчетливо вижу это и с уважением смотрю на индусов - как они, веря в такое, могут спокойно жить? И с тревогой на неудачников - как знать, может быть в следующей жизни я буду в их шкуре? Ужас, ужас, ужас...
Холми&Яшин 2006 год "Яшин (вертлявый такой хмырь, похожий на Геббельса на рисунках Кукрыниксов) задал Холмогору вопрос: - Как соотносится с основами православной культуры то, что некий условный атомный православный под Рождество выгоняет свою несовершеннолетнюю жену на мороз? Холмогор, похоже, обрадовался этому вопросу, потому как представился случай показать себя простым русским человеком, который в подобных ситуациях принимет простые русские решения. Он взял наперевес пивной стакан с тяжелым донышком и, назвав Яшина подлецом, полез со сцены, чтобы красиво попиариться за счёт целостности яшинской личности".
Драка Каткова с Бакуниным на квартире Белинского. (У Каткова был роман с первой женой Огарева Марией Львовной Огаревой. Как-то Бакунин застал их в недвусмысленной позе. И пошла гулять сплетня. О дальнейшем в пересказе Белинского): «Он пришел в мой кабинет, где и встретился с Катковым лицом к лицу. Катков начал благодарить его за его участие в его истории. Бакунин, как внезапно опаленный огнем небесным, попятился назад и затем вышел в спальню и сел на диван, говоря с изменившимся лицом и голосом и с притворным равнодушием: „фактецов, фактецов, фактецов, я желал бы фактецов, милостивый государь!“ — „Какие тут факты! Вы продавали меня по мелочи, Вы — подлец, сударь!“ — Бакунин вскочил: „Сам ты подлец!“ — «Скопец!» — это подействовало на него сильнее подлеца: он вздрогнул, как от электрического удара. Катков толкнул его с явным намерением затеять драку. Бакунин бросился к палке, завязалась борьба. Я не помню, что со мною было — кричу только: «Господа, господа, что вы, перестаньте», — а сам стою на пороге и ни с места. Бакунин отворачивает лицо и действует руками, не глядя на Каткова; улучив минуту, он поражает Каткова поперек спины подаренным ему тобою бамбуком, но с этим порывом силы и храбрости его оставили та и другая, — и Катков дал ему две оплеухи. Положение Бакунина было позорно: Катков лез к нему прямо с своим лицом, а Бакунин изогнулся в дугу, чтобы спрятать свою рожу".
Киссинджер "Годы в Белом доме": "...Мы пролетели несколько часов через несколько часовых поясов на остров Джонстон, чтобы наблюдать за приводнением первых людей, высадившихся на Луну. Это сподвигло Никсона на ремарку о том, что мы являемся свидетелями «величайшей недели в истории мира со времен Сотворения мира». Это заявление привело в некоторое замешательство священнослужителей в составе группы".
Вчера зашел к букинисту и купил: Гегель «Философия религии» в 2-х томах Кропоткин «История французской революции» в серии Памятники исторической мысли. Даймонд "Ружья, микробы и сталь". За все 260 руб
"...Озур подал жалобу в высший церковный суд Гренландии; на разбор дела пришли все его люди и Арнальд со своим другом Эйнаром Соккасоном и многочисленными споспешниками. Суд решил не удовлетворять просьбу Озура, которому такое решение совсем не понравилось — он счел себя униженным и в отместку разнес вдребезги корабль Арнальда, отодрав обшивку по всему корпусу корабля. Это так разозлило Арнальда, что он объявил Озура вне закона.
Когда епископ совершал воскресную службу в церкви, Озур пришел туда и стал жаловаться слуге епископа на то, как несправедливо с ним обошлись. Тогда Эйнар выхватил топор из рук стоявшего рядом прихожанина и нанес Озуру смертельный удар. Епископ спросил Эйнара: «Эйнар, не ты ли убил Озура?» «Да, — ответил Эйнар, — именно я». Епископ молвил: «Убивать плохо, но вот это убийство имеет оправдание». Арнальд не хотел хоронить Озура на церковном кладбище, но Эйнар предупредил, что надвигается большая беда.
До него дошли слухи, что родственник Озура — Симон, сильный и крепкий, решил, что пора от слов перейти к делу и собрал своих друзей — Колбейна Торльйотссона, Кетиля Калфссона и многих других жителей Западного поселения. Старик по имени Соки Ториссон вызвался быть посредником между Симоном и Эйнаром. В качестве виры за убитого Озура Эйнар предложил несколько ценных вещей — в частности, старинную кольчугу, — от которых Саймон отказался. Колбейн проскользнул за спину Эйнара и ударил его меж лопаток топором как раз в тот момент, когда Эйнар опустил свой топор на голову Симона. Когда оба они — Симон и Эйнар — упали на землю, Эйнар перед смертью произнес: «Я так и думал, что этим кончится». Молочный брат Эйнара Торд бросился на Колбейна, который успел вонзить топор ему в шею.
Затем началось сражение между людьми Эйнара и людьми Колбейна. Человек по имени Стейнгрим умолял их остановиться, но обе стороны так разбушевались, что под горячую руку зарубили и Стейнгрима. Со стороны Колбейна, помимо Симона, были убиты Крак, Торир и Вигхват, а со стороны Эйнара — Бьорн, Торарин, Торд и Торфинн, а еще и Стейнгрим, которого сочли сторонником Эйнара. Многие мужчины были тяжело ранены. На мирной сходке, которую созвал спокойный и уравновешенный Холл, было признано, что сторона Колбейна должна заплатить стороне Эйнара, поскольку последняя потеряла больше участников. Несмотря на предложенную виру, сторона Эйнара осталась очень недовольна принятым решением, а Колбейн отправился на корабле в Норвегию с белым медведем, который предназначался в дар королю Харальду Гилли, сокрушаясь о том, как жестоко с ним поступили. Король Харальд счел рассказ Колбейна враньем и отказался платить выкуп за белого медведя. Тогда Колбейн напал на короля и ранил его и отправился в Данию, но по дороге утонул". Сага об Эйнаре Соккасоне.
