«Как-то в столовой Ленинской библиотеки молодой, но уже маститый столичный филолог рассказывал, что его родители, потомственные литераторы, советовали заняться творчеством Горького, но он не согласился, потому что „общаться с этой горьковедческой шатией-братией западло”... меня поразил даже не тот снобизм, с которым он говорил о дорогом мне человеке, а та степень свободы, с которой он в молодости сделал свой выбор. Я живо вообразил: детально, не торопясь, он проговаривал с родителями свое будущее. Потом они, возможно, поссорились... Потом они обнялись и роняли в своей четырехкомнатной квартире... скупые мужские слезы. Потом папа сел писать роман о юности В. И. Ленина, а сын пошел заниматься Набоковым и Ходасевичем”.
Отсюда
Помню, как то знакомая рассказывала о профессии своей сестры «понаехавшей» в Москву несколько лет назад: «Он реставратор, мелкие творческие заказы, нечасто, но очень интересно».
Слушаю – «Что-то не то!» Не могу понять.
«А муж ее, он что…
«Да, он москвич».
