«Изначально оказываешься в так называемом карантинном отряде, в этой колонии он используется для того, чтобы подавить человека — выгоняют на плац в любую погоду, учишь приветствие. При виде сотрудника колонии ты должен представиться, осужденный такой-то, такого-то года рождения, начало срока, конец срока. Фактически целый день учишь приветствие на этом плацу».
«Ты изучаешь правила жизни в этой колонии, имена сотрудников, учишься складывать форму, заправлять кровать, постоянно находишься на улице — такая учебка, скажем так. И вот целый день занимаешься такой бесполезной и ненужной деятельностью. ИК-2 формально колония общего режима, то есть, там достаточно либерально должны относиться к осужденным. Но фактически там строгий режим.Осужденные не могут свободно вздохнуть, целый день находятся под присмотром и контролем. Контакт с внешним миром очень призрачный: в любой момент могут не разрешить звонки, не передать письма — и ты ничего не сделаешь. Это очень неприятно и унизительно».
«Не бьют, но с самого начала встречают так, чтобы человек понял, что шутки и фривольная жизнь в СИЗО кончились". «Там во Владимире никого не удивишь ни сильными, ни слабыми, ни борзыми. То есть там эта система десятилетиями отлажена и создана для ломки людей». «Внутри другим заключенным с тобой просто запрещено общаться, сразу это показывают, потом переводят из адаптационного отряда в другие, где жизнь более-менее, но ты понимаешь, что при мельчайшем каком-то сбое тебя вернут в адаптацию. И страх того, что тебя могут вернуть туда, заставляет полностью подчиняться, люди полностью лишены субъектности".
«Никто меня не бил, никто меня пальцем не трогал. Там создают такие [условия], будто вы все время куда-то опаздываете. Вы все время спешите, все команды на бегу выполняются. Бежите туда, бежите сюда. Казалось бы, у вас полно времени должно быть, а у вас его совсем нет. Вам дается несколько минут на то, чтобы встать и застелить кровать ровненько. Вам дается две минуты, чтобы одеться в зимнюю одежду и выбежать на улицу. Вы всегда все на бегу делаете. Вы не ходите там, вы бегаете. Либо стоите".
«Во Владимире заключенные ничего не думают, потому что на секторе усиленного контроля, где я был, разрешалось глядеть только церковный телеканал "Союз". Потом, когда перевели на режимный отряд, там глядели Первый канал. Даже такие каналы, как НТВ и РЕН-ТВ, были запрещены в лагере. То есть исключительно Первый канал».