"25 февраля Президент Французской Республики, комментируя события Шестидневной войны 1967 года, заявил, что Израиль, «посчитав, что его существованию угрожает опасность, нанес превентивный удар, который привел к неопровержимому успеху». Эта фраза, произнесенная лидером Франции на второй день его пребывания в США, вызвала резкое недовольство произраильских кругов. По сути, Помпиду назвал Израиль агрессором в войне с арабскими странами. А 28 февраля 1970 года в Чикаго, Помпиду сделал еще более спорное с точки зрения последствий заявление, назвав Израиль «расовым и религиозным государством». Слухи об этом быстро стали достоянием общественности и в этот же день в Чикаго произошло то, чего так опасалось ближайшее окружение французского президента. Около 10 тыс. произраильских демонстрантов окружили гостиницу, в которой проходил официальный ужин в честь Помпиду и его супруги. Манифестанты вели себя вызывающе и выкрикивали различные оскорбления в адрес Президента Франции. Вечером, выйдя из лифта, Помпиду и его супруга Клод столкнулись лицом к лицу с некоторыми манифестантами, проникшими в холл гостиницы. Безопасность президентской четы была подвергнута чрезвычайной опасности. В итоге Помпиду, держа за руку свою супругу, должен был пробираться через толпу к машине. Американская служба охраны при этом отсутствовала либо просто не предприняла никаких действий для обеспечения безопасности главы французского государства. Эти события транслировались по телевидению на весь мир".
(Никсон взъярился и в отместку отказал Израилю в поставках современных самолетов).
Добрынин А.Ф "Сугубо доверительно":
"Надо сказать, что в наших двусторонних отношениях с США весной 1976 года появились дополнительные осложнения. ...Особо злобствовала группа Кахане. Обстрел здания советского жилого комплекса в Нью-Йорке; распространение эмигрантскими организациями листовок с указанием фамилий и адресов советских дипломатов — „агентов КГБ", в которых содержались также угрозы в их адрес; хулиганские выходки на улицах и в магазинах в отношении сотрудников наших учреждений и их жен; взрыв бомбы у представительства „Аэрофлота" в Нью-Йорке; убийство завхоза посольства; постоянные телефонные звонки в квартиры советских граждан с угрозами физической расправы, в посольство о заложенных якобы там бомбах. Обстановка создавалась крайне нервозная. В этой связи вспоминается один эпизод. Как-то я возвращался из Москвы в США на спецсамолете. График посадки самолетов в международном аэропорту имени Кеннеди был напряженный. Они становились в воздухе „в очередь", в так называемую „воздушную этажерку", и, кружась по спирали, постепенно спускались к посадочной полосе. Встал в „этажерку" и наш самолет. Неожиданно где-то на высоте около 1–2 километров пропала радиосвязь с диспетчером аэропорта. Связь отсутствовала в течение 1–1,5 минуты. Наши встревоженные пилоты были вынуждены продолжать снижение, ориентируясь лишь визуально, хотя и была облачность. Короче, в течение этого времени могла возникнуть катастрофическая ситуация, так как вокруг было много самолетов. Как позже выяснилось, диспетчер был связан с одной антисоветской нацией и в этот момент дал волю своим эмоциям — перестал контролировать снижение нашего самолета. К счастью, аварии удалось избежать".
