"25.08.2018 я выдвинулся из переулка Базового, 43 в Екатеринбурге, где находится гаражный кооператив, в котором находилась винтовка, которую я взвел в боевое положение, осуществив накачку резервуара, проверил содержимое разгрузки на соответствие нормам программ, поместил все это в рюкзак, рюкзак надел на плечи, на велосипеде из своего гаража выдвинулся по переулку Базовому — улице Белинского в направлении Уктуса по улице Щербакова.
Возле гостиницы «Уктус» я завернул направо и заехал в лесной массив, где около 21 часа оставил в траве велосипед, снял рюкзак, извлек из него винтовку, разгрузку, привел это все в боевое положение — «произвел развертывание». После удостоверения, что все соответствует требованиям, я выдвинулся на северо-запад — в сторону наивысшей точки расположения лыжных подъемников. В ходе проведенного кругового осмотра были обнаружены цели, удовлетворяющие требованиям программы «Возмездие».
Это программа, осуществляющая манипуляции с полученным мною уроном для его утилизации (минимализации). Занимаюсь этой программой с 1997 года, она моя, никто меня ей не научил. Полученный мною урон выражается в накоплении, не знаю, как это объяснить. Я обучался в школе № 102 по улице Авиационной в городе Екатеринбурге, меня распределили в класс ЗПР (детей с задержкой психического развития), там были некоторые личности, осуществлявшие издевательства в отношении меня, это наносило мне урон, который мне нужно было куда-то девать. В связи с чем в 1997 году в моей голове было создано отдельное формирование ЦБВХ (центральный буфер временного хранения), в которое попадал весь полученный урон.
На наивысшей точке центрального подъемника я произвел обзор, ниже по склону, метрах в 150 от меня, находились Ксения и Наталья, новости об убийстве которых я видел впоследствии на новостном портале Е1.RU. Я предполагаю, что Ксения сидела ближе к трассе с подъемниками. Наталья сидела ближе к лесу, справа от Ксении. Они сидели лицом в сторону города. Я стоял сзади за ними, то есть тоже лицом к городу.
После проверки всех условий я повторил процедуру, поменял местоположение, переместился на правый фланг, повторил процедуру — выстрелов не произошло, я решил изменить стратегию нажатия на спусковой крючок, резко с усилием, при активной «трассе» и наведении, выстрелов снова не произошло. После этого три минуты я дал отдохнуть рукам, и прошло дрожание, попробовал изменить расстояние до потерпевших, пробовал отойти и подойти поближе, снова не смог выстрелить, снова отдохнул три-четыре минуты.
Попробовал новую стратегию: расслабиться и нажать без наскока (без усилия), выстрелов снова не произошло. На каком-то этапе применения разных стратегий, как мне кажется, я находился на расстоянии около пяти метров от потерпевших, произошли выстрелы. Насколько я помню, два в голову (в область затылка) сидевшей справа Натальи, потом поочередно два в голову сидевшей левее Ксении, потом снова не менее двух в голову Натальи, потом снова не менее двух в голову Ксении (использовался 11-зарядный барабан, два выстрела я совершил на подходе, по деревьям). Всего я совершил не более восьми выстрелов в обеих девушек.
Девушка, сидевшая справа, упала первой на спину, девушка, сидевшая левее, перевернулась на колени, развернулась лицом в сторону дороги, ведущей на верх склона, закрыла голову, как мне показалось, папкой. Я подошел ближе, до одного метра, «наведение» было на папку, огонь разрешен по причине отсутствия информации о толщине материала папки. Девушка сказала: «У меня кровь». Я постоял около пяти секунд, она убрала папку, я нажал на спусковой крючок, пуля от выстрела попала, как мне кажется, в левый висок чуть спереди, она упала на правый бок. И все. Всего на склоне я находился около 40–45 минут.
У девушки, которая лежала на спине, в кармане играла музыка в телефоне, нужно было ее выключить. Я должен был надеть медицинские перчатки, находившиеся в разгрузке (до этого я был без перчаток), я открыл карман, сначала надел левую перчатку, потом правую, руки тряслись — перчатка наполовину порвалась, ее оторвавшийся лоскут был засунут в ту же перчатку.
Я подошел к девушке, лежавшей на спине, расстегнул карман ее куртки, достал телефон-смартфон с сенсорным экраном, попытался разблокировать, но ошибочно нажал на кнопку громкости «минус», музыка убавилась, и я бросил его в траву в направлении подъема в гору на расстояние 1–2 метра. Из каждого телефона должны быть извлечены аккумуляторы для минимизации возможности отслеживания по телефону, но я ошибся и ничего не изъял.
Убийство двух девушек я совершил с целью отчуждения смертельного урона. Так, с первого по третий класс «К» и с третьего по девятый класс «З» школы № 102 со стороны в основном Дмитрия (фамилия неразборчиво. — Прим. ред.), Д. Анатолия, Эльдара имели место издевательства во время перемен. Могли запинать в углу, били руками, ногами, просто оскорбляли. Был случай, когда одноклассник Дмитрий вымогал у меня деньги, сумма достаточно большая, ее точный размер я не помню, под угрозой расправы. Требовал занять у соседей, я не знал, что делать, позже сообщал, что денег не нашел. Также было множество эпизодов со стороны Эльдара, который вымогал деньги у моего друга-одноклассника Алексея, меня использовали как посредника (в полиции на улице Циолковского было заведено дело). В связи с этим примерно с 1997 года я придумал себе буфер, на допросе в качестве подозреваемого я назвал его ЦБВХ (центральный буфер временного хранения), куда собирал все негативные эмоции — «урон», — которые конвертировались в СУ («смертельный урон»).
Например, тысяча полученных ударов по лицу конвертировались в один СУ. По-другому, без буфера, — я не жилец. Варианты:
Самоубийство.
«Отражение» — возврат обидчикам. Если бы у меня тогда был гладкоствол, скорее всего, что-то произошло бы в учебном заведении, при этом все закончилось бы также самоубийством.
Отчуждение другим, но не обидчикам.
Всего за период учебы в школе до 2000 года и до 2003 года — учебы в профессиональном училище № 94 (Екатеринбург, улица Мамина-Сибиряка, 16), где я обучался на станочника широкого профиля (там меня также унижали одногруппники), у меня накопилось четыре СУ, после совершения убийства двух девушек на Уктусе осталось два, но я больше никого не смогу убить, я осознал это после убийства девушек.
После совершения двойного убийства свое состояние я могу описать как крайне тяжелое. Придя домой, ночью не спал.