На пике увлечения публики обеими немцами, Джек Лондон в "Моском волке" демонстративно, уже во втором предложении поминает Ницще с Шопенгауэром, а Волк Ларсен в своих речах соединяет "сверхчеловеческое" с индуистским:
"...Имея в своем распоряжении лишь короткий срок, пока во мне шевелятся и бродят дрожжи, именуемые жизнью, я поступал бы безнравственно, принося какую бы то ни было жертву. Всякая жертва, которая лишила бы меня хоть мига брожения, была бы не только глупа, но и безнравственна по отношению к самому себе. Я не должен терять ничего, обязан как можно лучше использовать свою закваску".
Т.е. если бы Воля, лишенная разума и рассудка, могла заговорить, то мы бы услышали примерно такую исповедь "Сверхчеловека", Ганнибала Лэктора, Волка Ларсена, любого маньяка. Вот такая основа мира по Лондону, а ля Чикатилло (ей, конечно противопоставляется Представлении в виде морали героя и героини, но как то эфемерно и бездоказательно). Такие дела.
