«В том 87 году воздух оставался исключительно в распоряжении живых птиц... Твердые тела были еще достаточно твердыми. Тела непрозрачные — вполне непрозрачными. Ньютон и Галилей правили в спокойствии; физика пребывала в довольстве, ориентиры ее оставались абсолютными. Время катило безмятежные дни... Пространство наслаждалось своей бесконечностью, однородностью...
Все это рассеялось как сон. Все это преобразилось, как и карта Европы... как вид наших улиц...
Величайший ученый, глубочайший философ, самый расчетливый политик 1887 года — могли ли они хотя бы смутно вообразить то, что мы видим теперь, по прошествии ничтожных сорока пяти лет? Нельзя даже представить, с помощью каких операций разум, обозревая весь исторический материал, накопленный в 1887 году, мог бы из понимания прошлого, даже самого тонкого, вывести, пусть даже с грубой приблизительностью, то, чем является год 1932-й».
Поль Валери