Роман Золя про революцию 1848 года, действие разворачивается в вымышленном провинциальном городе.
Я бы его печатал под одной обложкой с книгой Шарпа про цветные революции - с целью показать, психологию участников, одни - жертвенные бараны, другие:
"Революция 1848 года застала Ругонов настороже: все они были озлоблены неудачами и готовы за горло схватить фортуну, попадись она им в укромном месте. Все члены этой семьи выжидали событий, как разбойники в засаде, готовые ринуться на добычу. Эжен караулил в Париже; Аристид мечтал ограбить Плассан".
Сравните:
"Надо сказать, что лидерам «Автомайдана» удалось сыграть в украинском протесте наиболее трагическую роль. Потому что, как и всякие взбесившиеся от отсутствия радости в жизни представители низшей ступени среднего класса, они были гораздо радикальнее политизированных националистических организаций (те, кого потом станут называть «Правый сектор»). Представители «Автомайдана» — журналисты, мелкие бизнесмены, банковские клерки, таксисты — были настроены не на то, чтобы чего-то добиться от власти, а на полное ее свержение и уничтожение. Им надоело выплачивать грабительские кредиты, платить налоги, бояться проверок УБЭПа и прокуратуры. Им хотелось жить лучше, чем другие. Свободнее — в том смысле, в котором они это понимали".
(Аглая Топорова "Украина трех революций")
Вот эта психология раскрывается в "Карьере Ругонов". Хорошо так же читать, представляя Пьера Ругона в образе Ельцина или Порошенко: "Сейчас или никогда я достигну власти и богатства", вообще НИКАКИХ ДРУГИХ эмоций не вызывает у них "революция", кроме жажды наживы. Психологию баранов мы по себе хорошо знаем, а эту только по разным "клеветническим книжкам" типа "От рассвета до заката" Коржакова да статьям Александра Зубченко.
Классика жанра (не правда ли?) спровоцировать противника на "ввод войск" или «звіряче побиття» и на трупах воцариться:
"— Убили четверых! — выпалил он, входя.
Супруги переглянулись, сами удивляясь, своему преступлению. Лампа придавала их бледным лицам желтый, восковой оттенок.
— Ты их оставил на месте? — спросила Фелисите. — Надо, чтобы их там нашли.
— На кой чорт мне их подбирать! Они так и валяются… Я наступил на что-то мягкое…
Он взглянул на свой башмак. Каблук был красный от крови. Пока он переобувался, Фелисите продолжала:
— Ну, что же, тем лучше! Теперь конец… Теперь уже не будут говорить, что ты стреляешь по зеркалам.
Перестрелка, которую Ругоны придумали для того, чтобы окончательно утвердиться в роли спасителей Плассана, повергла к их ногам весь город, перепуганный и благодарный".