Близкородственные связи – и перекрестное опыление – после 1917-го, несомненно, поспособствовали быстрому обособлению партийной верхушки в герметичный общественный слой – номенклатуру, внутри которой, по мере отхода от дел апостолов ленинского призыва, начинали процветать непотизм и коррупционные отношения; и никакой Рабкрин не в состоянии был нейтрализовать эти глубинные спайки и диффузии. Понятно, что в условиях тотального саботажа и, соответственно, невозможности проводить конкурс на те или иные вакансии люди на новые должности рекрутировались по знакомству и по родству – так, чтобы на них можно было положиться в кризисных условиях военного времени. Поэтому первым наркомом путей сообщения становится зять Ленина Марк Елизаров, а председателем Главполитпросвета – Надежда Константиновна. Во всем этом нет ничего особенно дурного, пока вы выстраиваете небольшую организацию заговорщиков, которые могут положиться друг на друга в подполье; однако «апостольский век» большевиков слишком затянулся – и резня 1937 года была не чем иным, как способом поменять быстроустаревающую модель администрирования.
Возвращаясь к сентябрю 1904-го: следовавший каждому взмаху ленинской дирижерской палочки «семейный совет» нахально постановил, что разногласия, проявившиеся на II съезде, оказались гораздо более существенными, чем предполагалось ранее, – и раз так, единственное, что могло бы восстановить расколовшуюся партию, – новый съезд. Чтобы требование о его созыве не повисло в воздухе, над собранием вывесили пиратский флаг: созданный ad hoc орган – «Бюро комитетов большинства» – объявил себя полномочным общаться с российскими комитетами напрямую, что бы ни думала об этом «всякая паскудная гнида вроде Центрального Комитета»; в переводе на русский язык это означало, что Ленин намеревается грабить все корабли, до которых ему удастся дотянуться, – и плевать он хотел на запрет ЦК"
