"Русский и английский годами пребывали в моем сознании в виде двух отдельных миров. Я остро сознавал синтаксическую пропасть, разделяющую структуры их предложений. Возьмите хоть времена: насколько отличен в английском их менуэт, затейливый и строгий, от вольной, текучей взаимной игры настоящего с прошлым в русском его сопернике (игры, которую Ян Буниан столь остроумно уподобляет в последнем воскресном выпуске NYT “танцу с шалью, исполняемому пышной и грациозной женщиной в кругу веселых пьянчуг”).
