Далее по сюжету – а персонажи прилежно барабанят гоголевский текст – должен быть Ноздрёв. Ну, думаю, как Ноздрёва-то обработает режиссёр, Ноздрёв-то вроде бы обычный парень. Ага, обычный! Он же всё время о собаках говорит. Вот и появляются «собаки» – шестеро обнажённых до пояса типчиков, на четвереньках, в беретках, в шипастых ошейниках и на поводке у Ноздрёва. Ясно, что это за «собаки». Садо-мазо, видимо, практикует наш Ноздрёв. Собакевич? Это бравый отставник из органов, во всяком случае лампу в лицо Чичикова направляет как следователь, и на всех «крестьян» у него сшиты солидные дела. Причём жена у Собакевича тоже типа Кончиты Вурст. На этой планете и отставники туда же! Плюшкин? Тоже «тётенька», только совсем дряхлая, увешанная полиэтиленовыми пакетами…
Время от времени у микрофона слева артисты исполняют мелодекламации А. Маноцкова на тексты Гоголя. Гоголевское слово в спектакле не искажено, не переписано – но абсолютно мертво. Удивительный эффект: даже самые блистательные пассажи автора воспринимаются как «гур-гур», бессмысленный набор слов..."
