"Этот человек умолял пошалить экипаж. Его нежные рессоры не могут вынести такой тяжести, и потому он просил не цепляться на него ни сзади, ни спереди. Бакунин спокойно, стал разъяснять мне, как без малейших потерь совершилось отступление из Дрездена. Рано утром он приказал свалить молодые деревья Максимилиановской аллеи, чтобы оградить отступающих от кавалерийской атаки с этой стороны. Его чрезвычайно забавляли жалобы жителей бульвара, оплакивавших «die scheenen Веете». Тем временем мольбы владельца экипажа становились все назойливее и перешли в громкий плач. Бакунин молча, с чувством удовлетворения, следил за этой сиреной и только однажды произнес: «Филистерские слезы - нектар для богов».
После завтрака Гэйбнер обратился с короткой, спокойной, но твердой речью к Бакунину, с которым он до того был настолько мало знаком, что даже неправильно произносил его фамилию. «Дорогой Букунин, — сказал он ему, — прежде чем предпринимать какие-нибудь дальнейшие шаги, хочу от тебя самого услышать, верно ли, что твоей политическою целью, как мне говорили, является учреждение красной республики? Говори открыто, ибо я должен знать, могу ли впредь довериться твоей дружбе». Бакунин объяснил ему с полною откровенностью, что характер политической формы правления его не интересует, что жизнью своею он за это не пожертвует. Его личные стремления и надежды не имеют ничего общего ни с дрезденским уличным восстанием, ни вообще со всем тем, что связано с этим движением для Германии. Он считал его глупым и достойным осмеяния".