Костомаров "Старый спор"
"Поверхностный набор знаний, риторическая болтовня, отсутствие критики и приложения знаний к практике составляли черты польского учения. Правовед зазубривал кое-что из римских законов и ничего не знал о польском праве; богослов не читал священного писания, а долбил только Liber sententiarurn Петра Ломбардского; медик учился по Галену, незнакомый с новым ходом науки и не изучая вовсе человеческого тела. Юноши выходили из академии круглыми невеждами, и умные люди находили, что для того, чтобы действительно чему-нибудь научиться, необходимо прежде было выбить из головы ту дребедень, с которой выходили из школы. Один из ученых того времени, Горский, жалуется, как бывает трудно бросать и забывать знания, приобретаемые в академии. "Счастлив тот, говорит он, кто успеет выкарабкаться из этой грязи; но нередко юношеский ум, забитый отвратительной грубостью ученья, не в силах бывает избавиться от него без тяжелого труда".
Масса шляхетская долго не осмеливалась желать иного просвещения. Опыт научал, что приобретенное в школе знание не годится ни на что в жизни, а между тем все посылали детей своих я школы; все по рутине твердили, что учение необходимо. Без сомнения, совершенное отсутствие школ было бы полезнее для Польши, чем такое просвещение: тогда по крайней мере оставался бы простор здравому смыслу. Пример этому видим на России. Как ни прискорбен образ нашего многовекового невежества, но когда сравнишь его с польской образованностью, то невольно скажешь, что мы ничего не проиграли, а скорее выиграли от незнакомства с латинскими грамматиками. Русский человек был неучен и не знал того, что знал поляк, но более его был развит в жизненных вопросах, обладал более его прямым взглядом на вещи, лучше видел свою пользу и вообще более сохранил в себе способности к предметному, а не формальному знанию".
