"Убийство городов"
Мощно. Видно, что старика потрясли события. Иначе так не получится написать. Без иронии и стеба, все всерьез, схоже с "Охотниками за караванами", лучшим произведением Проханова.
Рассказ о первых месяцах бойни на Донбассе. В Москве тоска - "Россия бросила своих". Доброволец едет на Донбасс, бомбежки, гибель мирных жителей, проклятия, самосуды, мародерство, хаос, в первом же бою гибнет его отряд, раздавлен второй, плен, пытки, чудом спасся, выбирается, и...
КОНЦОВКА КНИГИ:
"...Там была Россия, было избавление от угроз и напастей. И туда, домой, направлял он свои стопы.
Рябинин вышел с обочины на тракт и сделал шаг к дому. Почувствовал, как неведомая воля колыхнула и остановила его.
Обернулся к зареву, которое начинало краснеть. Там продолжалась война, и на этой войне погибли ополченцы из батальона «Марс» с комбатом Козерогом, которые лежали на вершине Саур Могилы и смотрели на тракт, где стоял Рябинин. На этой войне погиб батальон «Аврора» с комбатом Курком, который смотрел на тракт недвижными голубыми глазами. Там, где «Грады» полосовали ночное небо, убивая город, оставалась беззащитная женщина. Ее округлое, пленительное, пахнущее яблоками имя. Томик Пушкина с заветным цветком.
И Рябинин, тоскуя, будто находился в недрах каменной горы, совершил поворот, сдвинул плечами каменную тяжесть. Шагнул навстречу зареву. Быстрей и быстрей, словно торопился успеть до окончания боя встать в ряды ополченцев.
Он шагал по ночному тракту и услышал сзади тяжелый гул. Воздух дрожал, дорога сотрясалась. Оглянулся. Что-то неразличимое, тяжкое приближалось, давило. Он сошел с дороги, смотрел, как налетают два огонька. Мимо с тусклым светом подфарников прокатил упругий военный джип, пахнул бензиновой гарью.
Гул приближался. Рябинин, уступая место этому слепому могучему гулу, сошел с обочины и стоял в бурьяне.
На тракте, мутно светя огнями, появились танки. Головная машина, лязгая, бодая пушкой ночь, выбрасывая из кормы гарь, проревела мимо. Рябинин слышал скрежет песка, тяжелый пахнувший ветер.
Танки шли колонной, с жестокой мощью, с неодолимым стремлением. Рябинин, обомлев, пропускал колонну, ее лязг, слепые подфарники, красные габаритные огни. Считал, сбиваясь, текущие в небе пушки, башенные пулеметы, круглые, в танковых шлемах, головы.
Колонна танков прошла, но гул не стихал. Следом, взрезая тракт гусеницами, пошла колонна самоходных гаубиц. А следом установки залпового огня, короба, накрытые брезентом, хлюпающим на ветру.
Шли боевые машины пехоты, взрезая дорогу. Плавные и гибкие, как ящерицы, бэтээры.
Рябинин, ошеломленный, не понимал, откуда и куда движется эта ночная армада. Не выходил на дорогу, пока последний транспортер, взбивая колесами тракт, не промчался мимо.
Стоял в бурьяне, задыхаясь от гари и пыли.
Медленно вышел на тракт и побрел, чувствуя стопами изрезанную гусеницами землю.
Впереди темной горой застыл танк. Мелькал свет переносного фонаря, слышались голоса, звяк металла. Рябинин сошел с дороги, прячась в бурьяне, огибал танк. Был страх оказаться в руках украинских военных, страх получить пулю в ночи.
Танкисты двигались у танка, освещали фонарем катки и гусеницы.
– Я тебе, отпускник гребанный, говорил, бери запасной. А ты что?
– Когда ты мне говорил?
– Да еще в Ростове. Хочешь воевать – воюй. А нет – уматывай обратно!
– Ни хрена ты мне не сказал.
А у Рябинина – ликующая радость, порыв броситься к ним, обнять. «Свои! Россия пришла!» Но танкисты погасили фонарь, скрылись в люке. Танк рыкнул, покатил. Удалялись его красные хвостовые огни.
Рябинин шел за танком, прибавляя шаг. Видел, как удаляются красные огоньки. Ночное зарево становилось все красней и огромней".
Comments