«Впереди я увидел двоих мужчин – русского, идущего в Везель, и старого немца с палочкой, который медленно шел к станции. Когда мы приближались к ним, эти двое остановились, и русский спросил, очевидно, который час, потому что старик вынул из кармана жилета часы на цепочке. Одним движением русский выхватил часы и вонзил в грудь немцу длинный нож. Старик пошатнулся и упал на спину в канаву. Когда мы подъехали, его ноги торчали в воздухе, штанины брюк сползли вниз, обнажив тонкие белые икры.
Русский уже вытащил из раны нож и спокойно вытирал с лезвия кровь о пиджак старика, когда я сунул ему в ребра дуло своего револьвера. Пока русский стоял на дороге, подняв руки вверх, я отдал револьвер Патрику, а сам спрыгнул в канаву, чтобы помочь жертве. Старик был мертв. Русский, эта бессловесная скотина, глядел на меня, стоявшего на коленях около тела, без каких-либо признаков душевного волнения или раскаяния.
Я забрал нож и часы, затолкал его в кузов грузовика и сел напротив него с револьвером. Мы поехали в комендатуру, чтобы передать его капитану Граббу, но того не оказалась на месте. Мы отвезли пленника в казарму, чтобы с ним поступили согласно советскому закону.
Я втолкнул пленника за шиворот в комнату, где сидели советские командиры, и обвинил его в убийстве, предъявив нож и часы. Один из командиров, назвавшийся администратором (русское слово, точно соответствующее английскому), вышел вперед.
«Вы говорите, что этот человек убил немца?» – спросил он с улыбкой. Я показал ему орудие убийства. Он подошел к одному своему сослуживцу и снял с его фуражки красную звезду, затем приколол ее на грудь убийцы и поцеловал его в щеку! Убийца старика со своей наградой на рубашке выскользнул из комнаты и потерялся среди сотен других людей в казармах. Больше я его не видел».
Лоу "Жестокий континент"