Бродский о Россеюшке
Назидание (1987)
"Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах,
в избах, банях, лабазах -- в бревенчатых теремах,
чьи копченые стекла держат простор в узде,
укрывайся тулупом и норови везде
лечь головою в угол, ибо в углу трудней
взмахнуть -- притом в темноте -- топором над ней,
отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат
зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат.
...III
Всегда выбирай избу, где во дворе висят
пеленки. Якшайся лишь с теми, которым под пятьдесят.
Мужик в этом возрасте знает достаточно о судьбе,
чтоб приписать за твой счет что-то еще себе;
то же самое -- баба. Прячь деньги в воротнике
шубы; а если ты странствуешь налегке --
в брючине ниже колена, но не в сапог: найдут.
В Азии сапоги -- первое, что крадут.
...V
Не откликайся на "Эй, паря!" Будь глух и нем.
Даже зная язык, не говори на нем.
Старайся не выделяться -- в профиль, анфас; порой
просто не мой лица. И когда пилой
режут горло собаке, не морщься. Куря, гаси
папиросу в плевке. Что до вещей, носи
серое, цвета земли; в особенности -- белье,
чтоб уменьшить соблазн тебя закопать в нее".
"Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах,
в избах, банях, лабазах -- в бревенчатых теремах,
чьи копченые стекла держат простор в узде,
укрывайся тулупом и норови везде
лечь головою в угол, ибо в углу трудней
взмахнуть -- притом в темноте -- топором над ней,
отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат
зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат.
...III
Всегда выбирай избу, где во дворе висят
пеленки. Якшайся лишь с теми, которым под пятьдесят.
Мужик в этом возрасте знает достаточно о судьбе,
чтоб приписать за твой счет что-то еще себе;
то же самое -- баба. Прячь деньги в воротнике
шубы; а если ты странствуешь налегке --
в брючине ниже колена, но не в сапог: найдут.
В Азии сапоги -- первое, что крадут.
...V
Не откликайся на "Эй, паря!" Будь глух и нем.
Даже зная язык, не говори на нем.
Старайся не выделяться -- в профиль, анфас; порой
просто не мой лица. И когда пилой
режут горло собаке, не морщься. Куря, гаси
папиросу в плевке. Что до вещей, носи
серое, цвета земли; в особенности -- белье,
чтоб уменьшить соблазн тебя закопать в нее".
И кто Вы после этого?
Афтар выдал вполне себе качественную мамлеевщинку, причём "основанную на реальных событиях". Именно как мамлеевщинку и прочие рассказы о деревне вурдалаков и следует это воспринимать. Впрочем пока хохлосрач не отпустит адекватного восприятия от русских ждать не приходиццо.
Кстати история подобного жанра в руслите интересна: сначала он был, Гиляровский "трущёбные люди", Глеб Успенский "Растеряева улица" ещё много чего о "чреве Парижа", НО после революции в литературе, да и в музыке и вопче в культурке, восторжествовал дворянский дискурс, с его балами и прочим гламуром (того же Достоевского и Есенина допустили к читателям уже в 60е), и получилось что литературка отдельно а жанр о "чреве" отдельно, в то время как Бродский более включонный в западную, чем в совецкую литературную традицию видел место этого жанра по другому, ну а проживание в деревне.ру добавило деталек вроде "Эй, паря".
Edited at 2014-07-31 06:03 am (UTC)
К тому же поселение для ссыльных (хоть и совмещённое с уже бывшим там до того населённым пунктом) – вряд ли является эталонным признаком любого русского села.
Зато себя изображал элитарием, и непременно с рабами, которые вынуждены внимать откровениям этого элитария.
Заунывное пение славянина
вечером в Азии. Мерзнущая, сырая
человеческая свинина
лежит на полу караван-сарая.
Тлеет кизяк, ноги окоченели;
пахнет тряпьем, позабытой баней.
Сны одинаковы, как шинели.
Больше патронов, нежели воспоминаний,
и во рту от многих "ура" осадок.
Слава тем, кто, не поднимая взора,
шли в абортарий в шестидесятых,
спасая отечество от позора!
Вот просто не могу его воспринимать после этого, хотя раньше что-то нравилось. Для меня все-таки гений и подобное мелкое злодейство на потребу дня несовместимы.